Сергей стоял у знакомого подъезда, вспоминая, как Батя учил его забивать гвозди — молоток в детской руке, суровые наставления сквозь сигаретный дым. В девяностые тот работал на трёх заводах сразу, но всегда находил время показать, как правильно разжигать печь или чистить картошку ровными, экономными движениями. Воспитание без сюсюканий, с крепкой хваткой и редким, но метким словом — таким запомнилось детство.
Теперь, глядя на поседевшие виски отца, Сергей понимал: за этой внешней суровостью скрывалась нежность, которую тот выражал делом. Чинил велосипед до ночи, откладывал с зарплаты на книги, учил жизни не нотациями, а примером — как и полагалось советскому мужчине. И в этом молчаливом подвиге заключалась вся отцовская любовь.
